ЧАСТЬ 1. «ВЕСНА» (Аллегро)

В марте небо голубей, чем в ноябре?
Сердце ожило в груди -
Хоть чуть-чуть?
Те, кто зиму жил в норе, не робей:
Мрак и холод позади - светел путь!
Гей, из леса выходи,
Грейся, радуйся, цвети -
Счастлив будь!

Так и есть: в саду появилось первое лесное существо из отряда, так сказать, древовидных. Только не говорите мне, что это неодушевленный предмет.

Миновала темная пора -
Рассеялась, как нездоровый сон.
Здравствуй, солнце!
Отныне снова тебе здравствовать, о солнце! -
Над миром, сбросившим ледовые оковы,
Среди неба долгожданно голубого,
Среди пылких снегов и веселого янтарного мороза.
Расцветают с утра по краям облаков
Нежно-розовые трепетные розы.
Волны воздуха окатывают землю,
Леса им внемлют -
Каждой почкой, каждой веточкой,
И кажется, что слышишь,
Как они дышат... дышат...

А вот, наконец, и то, что мы так долго ждали, - первые цветы. Цветы?  Вот это цветы?  Да,  смею вас заверить - цветы: петазитес, или белокопытник,  если вам так больше нравится (мне нет). Оригинальнейший представитель дальневосточной флоры. Летом у него отрастают листья, по два-три  горизонтально  расположенных листа метрового и более диаметра на толстом черешке высотой почти до двух метров! Под таким сооружением легко укрыться даже от проливного дождя.

Холодно леукойуму - с босыми-то ножками на снегу.  Но  цветет, однако, - первый из мелколуковичных растений.

Иное дело - гелеборус.  Или просто морозник.  Запомните  этого сиятельного горца, мы еще встретимся с ним. Можно только сожалеть, что некие ученые мужи из-за каких-то невидимых глазом черных корней окрестили  этого  белоснежного  красавца едва ли не оскорбительным эпитетом "нигер".

Обыкновенной лесной гепатике в этом плане повезло куда больше: ведь она "нобилис" - "благородная".

А теперь нас ждет встреча с миром дальневосточных растений;  пожалуй, нигде  сейчас мы не увидим столько интересного и необычного. Стой, белолицый,  не подходи!  Ага,  симплокарпус - вооружен и очень опасен.  Прошу заметить,  что проход тут нам будет  заказан  еще около трех недель, пока стоят, подобно духам лесным, такие вот остроклювые головы.  Между тем,  это всего лишь цветок, а торчащая перед ним зеленая пика - будущий лист.

А кто здесь рядом - невеста?  Да, и зовут ее уменьшительно Лизи,  а по-ученому лизихитон.  Или,  что то же самое,  белокрыльник. Не столь импозантна, но зато как изысканна!

И еще  один близкий родственник из семейства так называемых ароидных. Аризема робустум. Впрочем, примечательна она не столько цветками, сколько плодами; мы еще их увидим.

Томный, задумчивый триллиум. К сожалению, он эфемероид: через месяц - полтора над землей уже ничего не останется - и жди опять целый год! Солнечная кроха - адонис амурский. Цветки у него распускаются несколько раньше, чем ажурные листья. Тоже эфемероид, к сожалению. Уютно пристроилась  среди  камней  нежная  маленькая  джефферсония.

А это  - неужели тоже цветы?  - ошеломленно спросит читатель. Спешу успокоить вас: нет, на этот раз не цветы - так распускается редкий папоротник дриоптерис Буша. Мы еще увидим его.

Зима иссякла. Снег воплотился
В подснежники и леукойум.
Неспокоен
Хор детских голосов на боевых кустах
Смородины, форзиции, сирени.
Гоняет ветер в нетерпенье
Два - три скрежещущих листа.
Уже заполнена галерка:
Чета сорок, ворона, белка, дятел
Да ребятня - синички, воробьи, -
Все ждут Маэстро - Мирового Дирижера;
Тяжелый занавес раздвинется вот-вот,
Сверкая, палочка взметнется золотая -
И хор, ликуя, запоет
Глорию маю!

Запели. Чище и звонче других - весенние кларнеты, крокусы, сначала сольная партия, затем и вся группа. А вот и фагот - эритрониум. Развеселая легкомысленная хохлатка. А это - всего лишь мускари; просто на этом снимке он силится обмануть нас - представиться большим и загадочным.

Лиха беда начало.  Цветы, как птицы, слетаются в сад, стремительно заселяя его.  Особое  место среди весенних многолетников по праву принадлежит многочисленному и удивительно разнообразному роду примул. Пальму первенства оспаривают у них пульсатиллы. 

В лучах заходящего солнца зажигают свои светильники папоротники  и снова  возникают  разнообразные  лесные существа.   Постепенно все погружается в темноту,  в которой тревожно и даже жутковато вспыхивает белым пламенем шахматная фритиллярия «Альба».  А пониже как одинокая звездочка светится малютка эритрониум «Уайт Сплендор».

Но ночи в мае короткие,  и вот уже на рассвете в  саду  появляются эльфы, вернее их цветок эпимедиум.  Там, где водятся эльфы, неудивительно обнаружить и башмачки самой Венеры,  оставившие позади себя чье-то «разбитое сердце», в ботанике оно зовется дицентра великолепная.

Дальше, дальше распространяется солнце по саду,  находя все  новые благодарные души. Среди них черная камчатская фритиллярия; в тени она действительно выглядит почти черной!  А вот это коренастый  крепыш бадан, которому, право, больше подошло бы название «бодан», такой он упругий и «набычившийся».

Но мы чуть не забыли о кустарниках. А они уже давно громко заявляют о себе своим цветением. Золотая форзиция, одной из первых, не дожидаясь даже, когда у нее отрастут листья, вступившая в весенний оркестр. Красавица вейгелла Миддендорфа.  А это кто?  - что-то очень знакомое... Барбарис! Роскошная вечнозеленая магония.  И, наконец, пышная японская айва. 

Звенит мой сад на тысячи ладов,
Дробится солнце в лепестках тысячекратно.
Рубины, аметисты в сто карат,
Гранаты и сапфиры - что за клад
Рассыпан по земле - бери бесплатно!

Ну, так что там еще «бесплатного»,  к чему мы не  успели  «прислушаться»,  на что не обратили внимание? Ну, как же, к примеру, лук Розенбаха.  Еще один адонис - весенний; он крупнее, и импозантнее своего амурского родича,  к тому же его листва сохраняется до конца лета. Два дикорастущих пиона: сахалинский, язык не поворачивается  называть его «обратнояйцевидным» - уж путь будет латинское «обовата»,  и,  напротив, вполне благозвучно звучащий и по-русски пион молочноцветковый. И, наконец, немного печальная, задумчивая аквилегия.  Согласитесь, есть все же особая выразительность в цветке, когда он один. Ибо один цветок - личность, много - всегда толпа, сколь бы красочна она ни была.  Как сказал японский поэт Кавабата  Мицунари, «один цветок лучше,  чем сто,  передает цветочность цветка». В этом мы убедимся еще не раз.

В набирающим  силу  оркестре возникает новая тема - нарциссы!  Шопен... История его любви.

Среди блистательных тюльпанов
Стоял задумчивый нарцисс.
Лицом белее, чем сметана,
Душой он светел был и чист.
Совсем один на белом свете,
От дома отчего вдали,
Он пленник Розы был, чьи плети
Его ревниво стерегли.

Не знаю,  почему-то - или мне кажется? - на этих утонченных цветах неуловимо лежит печать одиночества,  грусти.  Не всегда,  конечно. Вот этого   мы  видим  явно  заинтересованным чем-то...  эта компания странных скачущих перед ним существ... Да это же ростки подофила, того самого, что осенью одарит сад своими необыкновенными плодами. Впрочем, встречаются и одинокие гордецы.  Ба,  да здесь  уже  целая  семья! А вот и подлинная драма: третий - лишний.

И все же нарциссы,  я бы сказал,  не первые - вторые скрипки в оркестре. А первые?

Весна, весна! - мир снова молод,
Все в нем о жизни говорит!
Бежал на север - и забыт
Давно ль еще всесильный холод!
Сады и лес не помнят зла;
Долготерпенью их награда -
Тюльпаны, царственно-парадны,
И зелень, девственно-светла.
Живи и радуйся!

Тюльпаны.  Одно  только  звучание этого слова таит в себе какую-то магию.  В нем ощущается пылкость и царственность,  аристократическая гордость и душевная щедрость, и бог знает, что еще, о чем поведать могла бы только музыка.  Лично меня нисколько  не  удивляет,  что именно  из-за  тюльпанов  разыгрывались  когда-то  драмы и совершались преступления,  ибо редкий тюльпан это такое же сокровище, как, скажем, необыкновенный  алмаз или красавица женщина,  да простят меня за такое сравнение.  Да я бы и сам ради обладания Царицей Савской  хоть  сейчас объявил бы войну Голландии. Ну, а в нашем весеннем оркестре – тюльпаны это все равно что первые скрипки - и ни слова больше,  на меньшее я не согласен.

Первыми подают голос отпрыски  высокородных,  точнее  высокогорных прародителей:  тюльпанов Кауфмана, Фостера и Грейга. Вот они: изысканная Анцилла;  добродетельная  Перлина; импозантный Плезир; дерзкий Кейп Код; скромная Ред Ридинг Худ, что в переводе с английского означает «Красная шапочка» /54/;  огненная Красавица скал,или Роккери Бьюти;  аристократическая Сильвия ван Леннеп, не правда ли какая  изысканная,  взволнованно-завораживающая  красота, словно сердце герцогини воспылало запретной любовью.

Увы, в эту пору редко обходится без похолоданий и  дождей.  И  вот печальная картина:

С поникшими главами полукругом
Тюльпаны стояли молча.
Склонились до земли миндаль, вейгелла, дрок...

Ну, а принцы весны гиацинты (к сожалению, в нашем весеннем оркестре их партия малозаметна) и вовсе повержены навзничь.

Ах, если бы я знал всех-всех цветов наречья,
Я так бы им сказал:
- Утешьтесь, ничего, ведь вам страдать не вечно;
Солнце занемогло всего лишь ненадолго
И к вам, еще увидите, вернется.
Все равно побеждает в природе
То, что ей искони суждено,
Своенравной кокетке – погоде
Ход светил изменить не дано.
Вихрь исчезнет в бескрайности неба,
Солнца плод зазвенит налитой,
И в саду венценосная Шеба
В диадеме взойдет золотой!

Ну, Шебу, а точнее «Куинн оф Шеба»,  мы с вами, Бог даст, еще увидим. Но пока стихия и не думает униматься, напротив.

Мой сад - как полк перед атакой
Под шквальным вражеским огнем.
Не гнуться, доблестная гвардия тюльпанов!
Сомкните, рододендроны, ряды,
Прикройте примулы пехоту.
Всем ждать сигнала Солнца - и вперед!
За май! За сад! За Вечную Любовь!
За небо звездно-голубое!
О, что за яростный, прекрасный будет бой
В разрывах тысячи бутонов!

Один тюльпан  все же выстоял,  сейчас он - как знамя над полем боя. Не смогла стихия загасить и пламя его собратьев,  не  даром они и  названы  Flame (в переводе с английского – «пламя»).  Их пример вдохновил и всю "гвардию": вспыхнул сад, встрепенулся, как большая радужная птица перед полетом,  - и снова праздник, снова нескончаемый карнавал.

В небе звезды -
В саду тюльпаны.
Я не знаю, что ярче,
Но ближе, дороже, теплее
Конечно же, вы, звезды сада.
Радость оживает подле вас,
Душа светлеет.

Ну как, согласны? В многоголосном ликующем хоре заметно выделяются  несколько сольных партий:  нежное сопрано примадонны Пуриссима,  золотой тенор Голден Апельдорн  и могучий баритон Фью Сапербл.

Внимание! - представители королевской династии. Благородный Принц Чарльз!     Трагический, уже отрекшийся от престола Король Лир! И наконец... Падите ниц, смертные!  Перед вам Ее величество Царица Савская, Куинн оф Шеба - в своей золотой диадеме.

Последние тюльпаны - могикане,          
Живая память об утраченной весне.         

Не во сне ли это факельное шествие ты видел?  
Опустели белые ночи, нет более приюта для солнца.

Груз живительной грусти оросит всходы лета,
И зазвенит оно призывно розами в зените своей славы,
И лилиями в небо устремится!

Но долго ещё будут саду сниться
Солнечные витязи - тюльпаны. 

Снова дождь,  но теплый, июньский. Такой дождь благодать для рододендронов.   И для нас тоже. Как это у Чапека? "Благодатный дождь, прохладная ласка воды!  Обдай мою душу,  омой мое  сердце,  сверкающая студеная роса!  Звените,  серебристые поцелуи, которыми жаждущая земля отвечает на удары капель.  Шумите, летучие ледяные вихри... Все вздохнули с облегчением: трава, я, земля - мы все. Так нам хорошо!"

Дождь устилает траву жемчугами;
Такое богатство - и все под ногами!
А мы так постыдно ворчим,
Что скучно и грустно,
Что пусто в кармане...
Бог с вами, богатство же вот - под ногами;
Не бойтесь:  1здесь 0 хватит на всех -
И останется!
Братья, давайте споем светлый гимн -
Создателю, небу, дождю или лесу;
Жить в братстве - богатство, а как интересно!
Возвысимся, братья, над мраком своим.

Мрак? Какой еще мрак, когда цветут рододендроны! Сколько их - глаза разбегаются - всех цветов радуги, могучие под три метра, и совсем крохотки,  из-под папоротника еле видно; одни щеголяют зеленой листвой круглый год,  другие носят ее только летом,  зато осенью полыхают,  как костер,  и тем самым отогревают себя и соседей.  Говорю вам,  велика и многообразна семья рододендронов; одно у них общее: все они любят горы. И если роза - признанная королева среди цветов, то рододендрон, несомненно, король. Горный король! Что же касается нашего весеннего оркестра, то даже не знаю, с чем их отождествить: тут и альты, и виолончели,  и медные трубы,  словом,  тутти - это когда звучит весь оркестр (не забудьте еще и про первые скрипки - тюльпаны). 

И вот вам

ИНТЕРМЕЦЦО

МАРШ РОДОДЕНДРОНОВ

Откуда родом вы, рододендроны,
Племя горное, гордое?
Мы с Кавказа! - С Альп! - С Колымы!
Я с Тибета, а он с Каракорума!

Мы для неба землёй рождены
И цветём мы для птиц и для звёзд. 
Нам опора - гранит,
Не устрашит
Нас ни дождь, ни снег, ни мороз. 

Будет время для лилий и роз.
А пока всеми красками Рембрандта
В моём тихом саду
Вдохновенно  цветут
Знаменосцы весны - рододендроны.

Мы с Хоккайдо ! С Курил! С берегов Кэтевби!
Из Канады мы!.. с Каракорума!
С вами я, преисполненный братской любви,
Племя гордое, горное. 

К сожалению,  я не могу показать вам и малой доли того  несметного богатства, что  создано природой с помощью человека или без оного.  Ну вот хотя бы «Каннингхемс Уайт»,  старейший из сохранивших свое значение высокодекоративных  сортов,  выведенный  ботаником  Каннингхемом в Эдинбурге еще в 1850 г.  С тех пор были созданы сотни, а возможно,  и тысячи разнообразнейших по форме куста и  расцветке  цветков садовых форм, но этот, право же, не уступает им по своим достоинствам, а главное,  он, в отличие от подавляющего большинства, не боится морозов - даже под 30 градусов!

А вот этого ни с кем несравнимого красавца  вы,  боюсь,  уже нигде не увидите. Я назвал его в честь оригинатора известного латвийского ученого Р. Кондратовича «Рихард» и течение ряда лет был, кажется, единственным в мире обладателем подлинного сокровища. Вглядитесь в эти мощные, величиной с суповую тарелку, соцветия, в их меняющуюсся в процессе цветения от интенсивно розовой до розовато-сиреневой окраску,  и не говорите мне больше ни о клематисах,  ни о пионах.  В последний раз он цвел так,  что почти не видно было листьев, пропел свою лебединую песню и внезапно,  буквально у меня на глазах,  почему-то погиб!

Лучшие умирают первыми - это правило распространяется не только на людей. Но и действуя без всякой помощи человека,  когда его и в помине-то еще не было,  природа тоже достигла немалого. Особенно она преуспела в в Японии.  Вообще я заметил, что большинство произрастающих там растений едва ли не красивейшие каждый в своем роду - не потому ли,  что их там любят и понимают, как нигде? Рододендроны тому подтверждение.

Мы уже видели осыпающийся под дождем рододендрон  Альбрехта. Зацветает он одним из первых и на две-три недели становится украшением сада, даже тюльпаны, помнится, косились ревниво. В эту пору достойную компанию ему мог составить лишь наш,  алтайский, рододендрон Ледебура,  с полувечнозелеными листьями.  А сейчас черед их собратьев.  Вот они:  листопадный рододендрон японский и его желтая форма,  не столь эффектная, возможно, летом, но вот увидите, как зацветут у нее по осени листья;  и вечнозеленый рододендрон Меттерниха. Похоже, это как раз тот случай, когда Создатель превзошел само го себя, а нам остается лишь смиренно учиться.

И в Китае тоже есть на что посмотреть. Хотя это и не всегда легко: горы - выше 4000 м. Одного такого верхолаза мы уже видели: рододендрон келетикум.  А вот и еще два, вполне достойных, чтобы карабкаться на такую высоту; это карликовые вечнозеленые виды: рододендроны руссатум  и импедитум.  А пониже,  что-нибудь около 1500 м, обитель чудесного листопадного рододендрона молле.

Не поленимся посетить и Кавказ,  чтобы лишний раз полюбоваться  на царственный рододендрон Смирнова и  непритязательный  листопадный лютеум, то есть желтый.

Еще нам необходимо побывать в Канаде,  где, наряду с фирменным рододендроном канадским, встречается и не менее изящная белая форма. И на Дальнем Востоке, родине роскошного рододендрона Шлиппенбаха, и...

    - Стоп! Довольно.
    - Но мы еще не были ни на Аляске, ни на Камчатке, ни на Сахалине.
    - Да успокойся ж,  мой милый.  Вспомни лучше, что говорил по этому поводу Карел Чапек:  "Нет такой красоты,  которой можно было бы насладиться досыта".  Да и время не позволяет,  слышишь - уже зазвучала финальная кода, конец первой части. Разве может слабый человеческий голос перекрыть эти божественные звуки!

 Ладно, я умолкаю. А вы уж сами слушайте (или смотрите) как сумеете – фото 1, фото 2, фото 3, фото 4, фото 5, фото 6, фото 7, фото 8).

«Осень садовода начинается в марте,
первыми отцветают подснежники.»
/Карел Чапек/

Отцветают и в мае цветы.
Ж-ж-ж-ж...
Попался шмель в ловушку!
Вот и сиди теперь до самого утра,
Пока не разомкнутся лепестки тюльпана -
Мне бы так!
Облачко пожаловало в сад,
Чтоб насладиться золотом заката.
Входная плата - чистым серебром!
Ж-ж-ж...
Уже июль - начало листопада.

Я не оговорился:  скоро июль,  ибо весеннее аллегро в действительности завершается не в мае, а в начале июля. Переход весны в лето наиболее органичный в природе:  ему не свойственны драматические столкновения и контрасты, возникающие на стыке других времен года. Но перемена и здесь налицо:  в пресыщенном красками саду на какое-то время наступает период успокоения, анданте.                   

© Сады Северо-Запада.
Это экологический проект.
Помогите ему стать доступным каждому.
При цитировании помещайте активную ссылку
http://sadsevzap.ru или http://сады-севзап.рф