С И М Ф О Н И Я  Ц В Е Т Е Н И Я

Посвящаю эту книгу памяти моей незабвенной
НАТАШИ, НАТАЛИИ ПОПОВОЙ,
человека без которого не было бы
ни предмета для книги,
ни ее автора, поэта и садовода
Игоря Горина.

                                               Вместо аннотации

... и повинуясь только звуку
Души, запевшей, как смычок,
Я подниму на воздух руку,
И затрепещет в ней цветок.

И я увижу и открою
Цветочной мир, цветочный путь, -
О, если бы и вы со мною
Могли туда перешагнуть.

/Владислав Ходасевич/

Я избрал  это стихотворение эпиграфом для всей книги,  хотя меня и смущают последние две строки первого куплета:  такое под  силу  только иллюзионисту, а Ходасевич едва ли был таковым.  Не знаю также, удалось ли ему открыть,  хотя бы только для  себя  «цветочный  мир,  цветочный путь", но  он первым,  насколько мне известно,  провозгласил эту идею, которую я и постараюсь осуществить.  Сразу же оговорюсь, что эта книга не  столько  для садоводов и ботаников (они и так,  что-то уже открыли для себя),  но для всех,  кто влюблен в природу,  красоту и поэзию,  а кто-то,  надеюсь,  и в музыку,  которая сама должна возникнуть в ваших ушах из зримой красоты и поэзии,  которые вы обнаружите  на  страницах этой книги.  Специально для тех, кому все это покажется недостаточным, в конце книги вы найдете Приложение, содержащее краткие справочные материалы о большинстве приведенных в ней растений.

СИМФОНИЯ ЦВЕТЕНИЯ

Как сурово, почти печально было бы
воспитание наших глаз, если бы цветы
не вносили в него столько мягкости.
/Морис Метерлинк/

Цветы любят все - потому, что они красивы. Но цветы не просто украшение нашей жизни, они еще и предмет тончайших эстетических переживаний, с цветами связаны уходящие в древность легенды и многие философские воззрения о сущности нашего  бытия.  Феномен  цветов!  Нас  радует встреча с ними на природе,  они украшаю наши жилища, сопутствуют нам в минуты торжества и печали,  рождения и смерти.  Цветы привносят в нашу жизнь особое содержание, суть которого - любовь к природе и поклонение Красоте в ее, быть может, наиболее чистой, хрупкой и первозданной форме.  «Я слышу дыхание лилового колокольчика.  Я его люблю. И через мою любовь к цветку я связан со всем великим миром». Это Пришвин.

Но наиболее  тесное  общение человека с цветами возникает все же в саду, который по мудрому определению Фрэнсиса Бэкона есть «самое  чистое из всех человеческих наслаждений. Оно более всего освежает дух человека». Ибо,  - поясняет в своем трактате «О садах"  Фрэнсис Бэкон, - «природа  вещей  лучше обнаруживает себя в искусственной стесненности, чем в естественной свободе».  Удивительно верное  наблюдение!  «Сад  -книга особая, - утверждает Дж. Томсон, - она отражает мир только в его доброй и идеальной сущности».

Но сад это не только и не просто цветы (а также трава,  мхи, папоротники, хвойные,  кустарники и деревья, причем не обязательно красивоцветущие). Сад  это фрагмент природы и среди многих возможных его компонентов (рельеф, дорожки, водоемы, строения) едва ли не важнейшим является камень.  Вот  что  пишет об этом Карел Чапек:  «От души советую вам:  если у вас в саду есть неровность  или  уступ,  устройте  горку. Прежде всего очень красиво... Во-вторых, самое сооружение горки - превосходное,  увлекательное занятие. Человек, устраивая горку, чувствует себя циклопом,  громоздящим,  так сказать, со стихийной силой глыбу на глыбу, создающим вершины и долины, переносящим с места на место горы и утверждающим  утесы». В этих высказываниях преобладает присущий автору юмор,  но Чапек, как никто другой, знает, что камень - дело серьезное, в другом месте прямо указывает на это: «Кто не понимает камня, тот мало знает о красоте и гармонии мира».

Я бы  сказал,  что  цветы и камни - это как душа и дух сада:  душа нежная, хрупкая, беззащитная - как бы женское начало в саду, тогда как камни олицетворяют  строгое  мужское начало.  Достичь такой гармонии - искусство, выходящее за рамки чистой эстетики.  Это особенно  наглядно на примере японских садов,  где выбор и расстановка камней традиционно считаются первостепенной задачей художника.  «Если у нас  камень  есть камень/.../ то  в  Японии он связь между бытием и небытием,  - написал болгарский журналист Стефан Продев,  побывав в знаменитом саду  камней монастыря Реандзи в Киото. - Впервые я почувствовал, что молчание имеет голос,  что камень,  взятый из природы и осмысленный  в  конкретной обстановке, превращается в мистерию». Заметьте,  здесь Продев перекликается с Бэконом:  «природа вещей лучше обнаруживает себя в искуственной  стесненности».  Нечто  похожее находим мы и у Гете:  «Нигде я так остро не чувствую,  как в саду, насколько тесно переплетаются преходящее и долговечное".

Общение человека с цветами обогатило мировую литературу  шедеврами поэзии и прозы:  Пушкин и Гете, Уитмен и Есенин, Тютчев и Жуковский, и Антонио Мачадо,  и Хуан Рамирес Хименес... этот список поэтов нетрудно продолжить. Но  едва  ли  не большую поэтическую ценность представляют многочисленные эссе о цветах Мориса Метерлинка и, конечно же, произведения Карела  Чапека,  особенно  его  «Год садовода»,  книга не только очень интересная в познавательном плане, не только блещущая неподражаемым юмором, но и полная удивительных поэтических и философских откровений.

Не приходится удивляться,  что цветы один из излюбленнейших сюжетов художников; по моему убеждению эта тема давно уже заслуживает  отдельного углубленного исследования.  По свидетельству биографа Эдуара Мане Анри Перрюшо «писать цветы для него (Мане - И.Г.) все равно  что  петь песню»; безусловно эти слова применимы не только к Мане. Но как же неудачно по отношению к срезанным цветам вошедшее и в наш лексикон французское «натюрморт» (nature morte - мертвая природа); насколько лучше, а главное точнее английское словосочетание «стилл  -  лайф»  (still  - life), что буквально означает «тихая жизнь».

Цветы вдохновляли и композиторов.  К  числу  музыкальных  жемчужин принадлежат «Вальс  цветов» и «Подснежник» Петра Ильича Чайковского и, особенно, редко исполняемый,  к сожалению, струнный квартет «Хризантема», чей  автор  Джакомо Пуччини - один из величайших создателей опер.

Нельзя не отметить и вторую часть из Третьей симфонии Густава  Малера, которая так и называется: «О чем рассказали мне цветы». «Будь я композитор,  - написал Карел Чапек,  - я сочинил бы музыку на тему  «Процессия почек».  Сперва прозвучал бы легкий марш сиреневых батальонов... Потом послышалась бы тяжелая поступь грушевых и  яблоневых почек, сопровождаемая  многострунным  бряцанием  и звоном молодой травы. И под этот оркестровый аккомпанемент  промаршировали  бы  полки строго дисциплинированных бутонов... господи, какое великолепие!.. Тихий коричневый и зеленый сад двинулся победным маршем вперед!»

Я, как и Чапек,  не композитор и вдобавок не Чапек, но послушайте: не кажется ли вам, что и сам цветущий сад подобен оркестру, что ни сад -  то  оркестр,  и у каждого своя «Симфония цветения».  (До последнего времени я наивно полагал,  что имею приоритет на эту мысль.  Но  впоследствии обнаружил в «Чешском романе» Ольги Шайнпфлюговой, жены и преданной соратницы Карела Чапека,  выдающейся чешской актрисы, писательницы и поэтессы:  «Дни меняли краски и растения...  и сад звучал,  как оркестр».)

У японского  поэта  20-го  века Окакуро Какудзо есть такие строки: «Лилии с нами,  когда мы молимся, лотос, когда размышляем, розы и хризантемы, когда идем в бой».

Цветы и музыка.
Бах - лилии.
Бетховен? - хризантемы!
Шопен - нарциссы.
Розы...
Летом - Шуман, позже - Брамс -
Неувядающий Эдем,
Где обрели согласье Бог и Демон.

Как и положено,  в Симфонии четыре контрастирующие части;  назовем их с некоторой долей условности,  конечно:  «Весна» (аллегро),  «Июль» (анданте), «Розы» (скерцо), «Осень» (финал).

 Динамичное жизнеутверждающее аллегро (на самом деле оно захватывает и значительную часть первого летнего месяца - июня) несколько напоминает мне по своему развитию знаменитое «Болеро» Мориса Равеля.  Вначале перекличка флейт,  рожков и кларнетов - это  в  основном  первыми расцветающие скромные мелколуковичные растения:  крокусы, сциллы, хианодоксы, пушкинии...  Дальше - больше,  уж не знаю каким инструментам уподобить, скажем,  адонис,  пульсатиллу и примулы. Однако и так ясно, что звучание нарастает и нарастает. И вот уже тутти - это когда победно и слитно звучит весь оркестр с его скрипками, альтами и виолончелями (тюльпаны, гиацинты, нарциссы),  торжествующей медью рододендронов, литаврами сирени.

В какой-то момент в это ликующее шествие вторгаются тревожные  ноты: это тема тьмы и дождя - как первое предостережение о грядущем,  но она кратковременна и не может сколько-нибудь повлиять на общее  мажорное звучание первой части.

Вторая часть «Июль» (на самом деле это и конец июня и первая половина августа)  начинается чарующей музыкой бесчисленных почвопокровных растений. На время,  причем уже более настойчиво, возвращается тревожная тема.  Но  вскоре  ее вытесняет могучее,  широко льющееся звучание многолетников: ирисов и астильб, маков, красодневов и лилий.

«Розы» -  это прекрасное скерцо в духе знаменитого «Карнавала» Роберта Шумана. Однако в порывистости музыкального движения все явственней ощущается тревога: «Спешите радоваться» - таков основной лейтмотив.

 Завершает симфонию «Осень» - сложный многоплановый финал.  Начинается он обретшей силу темой дождя.  Затем короткое мажорное аллегро - ведь осень с полным правом можно назвать «второй молодостью  природы», это пора  не  только страстного расцвета хризантем и гортензии,  астр, георгинов и гладиолусов,  но также плодов и  листьев.  Увы,  иллюзорно осеннее счастье:  с новой силой возвращается минорная тема,  теперь в ней слышится уже скорбь и отчаяние, чуть ли не прощание с жизнью.

Нет, здесь не рай -
Здесь жизнь борьба и труд,
И боль, и смерть, и горечь расставанья.
И даже вдалеке ты слышишь, как зовут,
Зовут тебя безгласные созданья.

Но нет,  и это еще не конец:  откуда-то из глубины беспросветного, казалось бы,  мрака еще возникнет жизнеутверждающая кода: «К жизни необходимо относиться с терпением,  ведь она вечная!» Это не мои слова - нашего мудрого учителя Карела Чапека,  а ответом ему пусть явятся следующие строки.

Дождемся ли, друзья, отрады добрых дней?
Нет, не иссяк родник былого вдохновенья!
Еще нам явит сад пример долготерпенья
И мужества корней.

Таково в общих чертах содержание Симфонии; ее составляющие могут в известных пределах видоизменяться,  варьироваться, но все это мало отражается на сути, «озвучить» которую нелегкая задача этой книги.

Положенное в ее основу музыкальное мироощущение восходит  к  гениальному литовскому  художнику  и  композитору  Микалоюсу Константинасу Чюрленису, утверждавшему,  что даже маленький сад - вся  земля,  целый мир. Цветочный мир.  Так попробуем приобщиться к нему. Попробуем перешагнуть туда,  куда чуть ли не сто лет назад пригласил  нас  Владислав Ходасевич, быть может, первый русский поэт, возвестивший, что «цветочный путь» - нечто неизмеримо большее,  чем простое  любование  его красотой. Повторяю: ботаническая информация не единственная и не главная наша задача,  хотя вы и увидите немало красивейших,  подчас редких сортов и видов растений. Постараемся заглянуть в душу сада, проследить его наполненную особой поэзией жизнь - от снега до снега.  Разумеется, мы не всегда сможем придерживаться точной хронологии событий,  да ее и не существует - год на год не похож.

Временами наш рассказ будет грустным.  Это естественно: цветы приходят и уходят, каждый сезон приносит радостные встречи и расставания, и человек никогда не знает,  надолго ли - до будущего года или,  такое нельзя исключить, навсегда. Такова наша жизнь, такова и жизнь цветов.

Итак, в добрый путь. А нашим гидом, вожатым пусть будет удивительный человек - Карел Чапек. Почему-то у нас в стране его знают, за редким исключением,  поверхностно - в основном как мастера юмористических очерков и коротких рассказов.  Ничего подобного! Чапек давно уже признанный всем миром гений,  один из величайших писателей и гуманистов 20 века. Кстати,  большинство его бесчисленных произведений в разных жанрах издавались и у нас и до,  и после войны; не поленитесь поинтересоваться в библиотеках.

А сейчас ему слово: «Человек,  в  сущности, совершенно не думает о том,  что у него под ногами. Всегда мчится как бешеный и  самое  большее  -  взглянет,  как прекрасны облака...  или горизонт вдали, или чудесные синие горы. И ни разу не поглядит себе под ноги,  не похвалит:  какая прекрасная почва. Надо иметь  садик величиной с ладонь,  надо иметь хоть одну клумбочку, чтобы познать,  что... облака не так разнообразны, прекрасны или грозны, как земля, по которой ты ходишь».

Итак,

ЗЕМЛЯ

Как странно снова видеть землю -
Уже разомлевшую бурую землю
Под ворохом выцветших листьев, хвои, почерневших
сучков и бесформенных шишек,
Нестареющую землю
В свежей зелени вереска, лишайников, брусники,
Словно и не было без малого полгода
Белого плена.
Странно:
Целая жизнь... нет, полоса небытия! -
Между последним скорбным цветом аконитов
И детскими головками галантусов...

А где-то здесь был, помнится, поросший мохом
красный камень
Под столь же древней елью.
Ц... не дожила ель до освободителя апреля -
Лежит, накрывшись истощенными руками,
И камень ей теперь надгробье.

А земля покойна.
Мудрая сестра Океана,
Любимая дочь Неба,
Мать - Земля не оплакивает утраты.
Досыта напилась она студёной влаги
И, беременная тысячами жизней,
Радостно ощущает их шевеление в своем чреве.

Только ли это?
А уже рожденные миру жизни?
Наскоро умылись остатками снега,
Утерлись ветерком,
Припали жадно к груди ее необъятной.
Да будет вам, не спешите:
Всем хватит живительных соков -
И зайчишке-травинке,
И дубу-мастодонту.

А возлюбленные дети Земли цветы-птицы?
Скоро, скоро  расселятся они по полям,
Блуждающими огоньками оживят тень лесов,
Яркими гирляндами вспыхнут в садах и парках -
Мир украсится, как Новогодняя елка!

Только поздней осенью, вобрав в себя их песни,
Успокоится,  наконец, Земля,
Усталая, умиротворенная.
Она знает, что потрудилась на славу,
А какое  покрывало соткала себе из янтаря,
изумрудов и  золота!
Ладно, спать, спать, спать! -
Скорее в зимнюю шубу,
Пусть зреет семя весны.

Но долго еще будут ворчать и вздыхать ее реки.

Вы уже поняли? - цветочный путь пролегает по земле. Той самой, которую надо рыхлить, полоть и удобрять, словом - опять же по Чапеку (в дальнейшем,  когда его авторство очевидно,  я не буду всякий раз называть его имя) - «давать больше, чем берешь у нее», которая сама по себе может служить источником радости, гордости, досады, зависти, ломоты во всех членах.  Да,  только садоводу известно, что почвы бывают «жирные,  как свиное сало, легкие, как пух, рассыпчатые, как торт, светлые и темные,  сухие и сочные;  все это многообразные и благородные разновидности красоты.  Напротив,  гнусно и противно все липкое,  холодное, бесплодное...  так же противно,  как холод, черствость и злоба человеческих душ.»

Но, воздав таким образом должное садоводу, автор надеется, что эта книга окажется интересной не только для тех,  кто посвятил  себя  (или хотя бы только свой досуг) земле и цветам, но для всех, кто просто любит природу,  поэзию и искусство - словом, Красоту во всех ее проявлениях.  Только надо помнить, что «красота, как и мудрость, любит одинокого поклонника» (на этот раз - Оскар Уайльд).  Но это так,  к  слову.

ИНТРОДУКЦИЯ

«Что касается январской растительности,
то главной ее разновидностью являются
так называемые цветы на стеклах.»
/Карел Чапек/

Прочь разрушитель - призрачный ноябрь!
Декабрь, томительный и черный, как разлука,
Тоже прочь!
Превозмогла природа ночь.
В стальные латы облаченный,
Уже отскрежетал воинственный январь,
И солнца пламенный глашатай,
Весь белым пламенем объятый,
Под белым парусом февраль
Летит из тьмы весне навстречу!
Летит февраль - весны предтеча,
Задира, щеголь и звонарь!
Друзья мои, задуем свечи.

Что делать садоводу зимой?  По меткому определению нашего вожатого - разве что «ухаживать за погодой». Занятие, прямо скажем, неблагодарное. «И если даже люди,  которым,  в общем,  до всего этого дела  нет, имеют столько  оснований жаловаться на погоду,  то как же должен чувствовать себя садовод! Выпадет мало снегу - садовод с полным правом сетует на его недостаток;  навалит много - становится страшно, как бы он не обломил ветви у можжевельника и рододендронов.  Совсем нет снега  - опять беда:  губительны сухие морозы... Дождь пойдет - тревога за альпийские растения...»

Но ничего,  теперь-то уж недолго осталось. «Весна всегда подкрадывается незаметно».

Еще огнем играют ветры -
Февраль с весной уже в разладе.
Звонкосеребряной монетой
Он откупиться  был бы рад.
Но животворный  солнца яд,
В снегах накапливаясь за день,
Вливает в душу им елей,
А там и шумный март в засаде
С бедовой конницей дождей!

© Сады Северо-Запада.
Это экологический проект.
Помогите ему стать доступным каждому.
При цитировании помещайте активную ссылку
http://sadsevzap.ru или http://сады-севзап.рф